Суховей - Страница 11

Утром девятнадцатого июня немного распогодилось, стало выглядывать солнце, заметно потеплело. Я поднялся рано и решил устроить пробежку. Песок мягко принимал стопы, когда я лёгкой трусцой бежал вдоль берега. Передвигаться было комфортно. Вкупе с хорошими кроссовками бег по песчаному пляжу снижает негативное воздействие на суставы, а нагрузка на мышцы возрастает. То тут, то там виднелись собачники, уныло бродившие в компании своих четвероногих друзей. Деловито шумела строительная техника, трудившаяся над опорами будущей эпической развязки. Как-то быстро утренняя прохлада сменилась влажной духотой, солнце стало отчаянно разогревать и высушивать песок и асфальт. Я повернул в сторону дома.

Закончив утренний моцион, я принял контрастный душ, а после удобно устроился на диване с молочным завтраком и включил телевизор. Я стараюсь не принимать пищу параллельно с просмотром телепередач, но люблю это и иногда даю слабину.

Телевизор подловато включился на новостях: ничего нового – то же дерьмо, только день другой. А за кулисами разворачиваются незаметные, но глобальные процессы. Новый экономический завет трещит по швам, пылают войны, идёт передел стран и континентов. В такие моменты понимаешь, насколько в действительности циклична история: хорошие времена рождают слабых людей, что приводит к плохим временам, рождающим сильных людей, создающих хорошие времена. Спорное высказывание, но можно констатировать точно: хорошим временам приходит конец. Однако пока кризис не вырвался на свободу и не начал подминать под себя миллионы людей, его стараются не замечать. Авось обойдётся. И вот я поймал себя на том, что в попытке оградиться от истеричных средств массовой информации тоже закрываюсь от осознания надвигающейся катастрофы.

Дабы исправить ситуацию, решил позвонить тому самому приятелю Вите Кононову, который обретался ныне в центральном управлении крупного банка. На удивление, он не ответил сразу, но уже через пять минут раздался ответный звонок.

– Привет. Как дела, ты чего звонил? – послышался в трубке голос Витьки.

– Привет. Дела нормально. Вот решил узнать, как у тебя. Наверное, занят на работе?

– На работе? – усмехнулся приятель. – Я уже месяц как безработный. Выперли с жалкими отступными.

– Я тоже уволился из «Горизонта», – выдавил я после некоторой паузы, просто не зная, что сказать.

Я был уверен, что Витя – последний специалист, которого уволили бы из компании. Ещё в университете он хорошо тащил в математике, программировании и других профильных дисциплинах. Как аналитик он поднялся на голову выше меня и многих однокурсников.

– А ты-то чего сорвался с места – или тоже «попросили»? – поинтересовался он.

– Предложили новую работу, – слукавил я. – Всё как-то стрёмно и нестабильно на нашей кухне. У тебя нет соображений на этот счёт, что вообще происходит?

– У меня соображение такое, что если я вскоре не найду работу и задержу выплаты по ипотеке, то меня выселят из квартиры и поедем мы всей семьёй жить к родителям, – невесело констатировал Витя.

Больше ничего существенного от товарища я не добился, по всему выходило, что личные проблемы полностью захватили его внимание. Я только пообещал помочь в поиске работы и узнать о вакансиях в своей бывшей компании. Даже позабыл поинтересоваться о его решении насчёт предстоящей встречи выпускников, перед тем как мы попрощались.

Тем временем дело шло к обеду. Гоша позвонил и сообщил, что вылетает из Ростова-на-Дону. После семнадцати часов он уже должен был прибыть в «Пулково». Я решил не тратить время зря, а уделить внимание своему автомобилю. Около двух недель мой старичок Nissan X-Trail стоял без дела, под открытым небом двора. Пыль и песок оседали на кузов, а мелкий дождь превратил это покрытие в серый неприглядный панцирь. Однозначно на мойку.

Уже через пятнадцать минут я прибыл на довольно приличную автомойку неподалёку от дома. Очереди не было. Более того, один из боксов стоял пустой. Я понял причину отсутствия клиентов сразу, как только вышел из машины. С северо-запада на город надвигалась зловещая и бескрайняя грозовая туча. Стоило свериться с прогнозом погоды ещё утром, но в последние годы метеорологи бесстыдно врали, и я утратил привычку следить их предсказаниями. В любом случае мне этот ливень погоды не сделал бы – даже машину бы не отмыл. Я жестом уточнил, можно ли загонять автомобиль, и молодой парень кивком пригласил заезжать. При этом он покосился на стремительно чернеющее за моей спиной небо. Здесь, на берегу, ещё вовсю светило солнце, но в нескольких километрах от нас, над заливом перемещался огромный грозовой фронт. Вспышки молний то и дело озаряли тьму, раскаты грома слышались уже вполне отчётливо. И когда я садился назад в автомобиль, мне пришлось с усилием закрывать дверь, борясь с налетевшим ветром.

Обычно в ожидании машины я прогуливался на свежем воздухе, но сейчас не успел сделать и двух шагов, как новый порыв бросил мне в лицо первые крупные капли дождя вперемешку с песком. Решив не испытывать судьбу, я укрылся в комнате ожидания, где находились несколько других автолюбителей, решивших помыться перед дождём. Двое из них прильнули к окну, что-то живо обсуждая. «Говорю тебе, там смерч, смотри правее», – один из мужчин указал куда-то в тёмно-серую пелену над водой. Заинтересовавшись, двое других вскочили с дивана. Я тоже прильнул к стеклянной двери, всматриваясь во мглу.

То, что на город шла не обычная гроза, стало понятно буквально через несколько минут. Видимость упала до десяти метров, по улице неслись листья, ветки и охапки различного мусора. Что-то большое пролетело в метре от окна. Я понял, что это сорвало одну из штор, которыми мойщики пытались прикрыть ворота боксов. Я посмотрел в их сторону, прижавшись к стеклу. Как там дела у моего автомобиля, я не мог видеть – выглянуть из двери не представлялось возможным. Ветер гудел, как двигатели реактивного самолёта, а хлипкое здание мойки раскачивалось и скрипело. Я интуитивно прижал низ двери ботинком и упёрся рукой в её ручку, опасаясь, что ураган сейчас ворвётся внутрь. Проезжая часть скоро скрылась за пеленой ливня, и лишь фары редких автомобилей да вспышки молний прорывали тьму. Но это было только начало.