– Малтис? – задал я решающий вопрос.
– Точно! Малтис. Это звать его Павел. Поэтому и путаю. Давно не виделись, лет десять. Погоди-ка! А ты откуда его знаешь?
– Я близко знаком с его дочерью, – до конца не верилось в происходящее.
– С дочерью Малтиса?! Ну ты даёшь! – хохотнул дядя Миша. – И насколько близко? Вплоть до женитьбы?
– Можно и так сказать, – ответил я, не поддержав шутку.
– Вот это новости! Мужики не поверят! – хлопнул он себя по коленям.
– Подождите, дядь Миш, – остановил я его. – Павел Малтис недавно погиб.
Собеседник как-то сразу обмяк. В слабом свете на лице чётко прорезались морщины. Папин друг, знакомый мне с детства таким, каков он был и сейчас, казалось, нестареющий Михаил Иванович словно накинул на свой возраст лет десять за одно мгновение. Он принялся расспрашивать меня о деталях, о которых я не хотел распространяться, потому выдал официальную версию с автокатастрофой. Он всё спрашивал, но сам будто думал о чём-то другом. Затем позвал: «Пойдём со мной, нужно всем рассказать». И мы прошли в просторную гостиную, где горел камин, а за большим овальным столом расселись четверо мужчин, занимавшихся кто чем. Огонь играл, создавая на потолке и стенах причудливые живые рисунки объёмного театра теней.
– Это Сергей, сын Валеры Романова, – начал без предисловий дядя Миша. – Он дружит с дочкой Паши Малтиса. Да, того самого… Скоро два месяца, как Паша погиб.
Всё замерло, даже дрова перестали потрескивать, а дым курительной трубки одного из мужчин словно застыл в воздухе. И только мошкара, кружившая вокруг настольной «летучей мыши», напоминала о течении времени. Неужели что-то могло так сильно связывать людей, не встречавшихся много лет?
– Так что, рассказать парню? – нарушил молчание дядя Миша, обведя взглядом всех присутствовавших.
Возражений не последовало.
– Как зовут девочку? Напомни, – обратился уже ко мне дядя Миша.
– Виктория.
– Где она сейчас?
– Она…
И тут я задумался, как ответить, а поймав себя на такой мысли, всерьёз испугался. Уже не только за Вику, но и за собственное психическое здоровье. Я просто ещё не осознал, как тесно сплетались обстоятельства в один гордиев узел. Скоро мне начнут видеться не только всадники без головы, но и рога на голове старых друзей семьи.
– Она у родственников, – всё же солгал я, тем более что даже по профессиональным соображениям не мог сказать правду.
– Можешь с ней связаться? – спросил дядя Миша.
– Как? Голубиной почтой? – буркнул один из мужчин, лица которого я не мог разглядеть из-за скудного освещения. – Связи-то нет никакой.
– А зачем вам она? – я задал вопрос и сам удивился, как двусмысленно тот прозвучал.
– Понимаешь, Серёга, – начал дядя Миша, собираясь с мыслями, – я сказал, что Малтис нам помог безвозмездно, но это не так. Определённое условие он поставил. Во-первых, он внёс существенные корректировки в план посёлка, а во-вторых, «застолбил» половину пятого квартала, где лет пять назад мы построили дома. Мы сами и строили, а со стороны заказчиков выступал юрист, представлявший интересы будущих хозяев. Участки и застройку – всё оплатило одно агентство. Только хозяев тех домов мы в глаза не видели. Кто-то туда наведывался, конечно, изредка, да и мебель завозили, бытовую технику. За участками наши ребята следили из управляющей компании, за что регулярно оплата приходила. Да только не жил там никто. А в последние недели народ вдруг стал потихоньку подтягиваться. Среди тех домов есть и дом Малтиса. Кроме всего прочего, Малтис просил позаботиться о его семье, если с ним что-то случится. Твоя Виктория вместе с мамой по плану должны были уже с месяц как находиться здесь у нас.
Я стоял, не зная, что сказать. Тот самый легендарный узел затягивался, казалось, уже на моей шее.
Я пообещал связаться с Викой при первой возможности и начал собираться в обратный путь. Дядя Миша выдал мне портативную радиостанцию, чтобы поддерживать связь, и проводил до двери. В последний момент он взял меня за плечо и спросил, понизив голос:
– Ты сказал, в командировку собираешься. Далеко, надолго?
– Да нет, – снова соврал я.
– Будь осторожен и Викторию свою предупреди, – дядя Миша заговорил совсем тихо: – Малтис что-то знал, он предупредил, что если в пятый квартал станут съезжаться люди, то скоро произойдёт что-то нехорошее. Так и случилось. Люди стали съезжаться, а через время в порту рвануло. Только чувствую, на этом не закончится. Чуть что, бросай всё и дуй к нам. Есть основания предполагать, что здесь будет поспокойнее.
– Скажите, дядь Миш, – спросил я напоследок, – а у вас в посёлке никто не ездит верхом?
– Не ездит и даже лошадей не держит. А почему интересуешься?
– Да ничего. Просто показалось, – сказал я, выходя под нестихавший дождь. – Просто показалось…
Снова аэропорт. Только уже за шесть тысяч километров от дома. Международный аэропорт Уагадугу, расположенный в центре одноимённой столицы государства Буркина-Фасо, не произвёл особого впечатления, потому как уже ничто не могло произвести на меня впечатление. Последние сутки я проболтался в автомобилях, самолётах и шумных терминалах. Чего стоило только одно девятичасовое ожидание вылета в Марокко; да и бесследные исчезновения самолётов в последние три года никак не добавляли оптимизма при каждой посадке на борт.
Была ночь, ближе к утру. Редкие пассажиры, прилетевшие со мной, уже разъехались, пока я проходил пограничный контроль. Сонная уборщица тёрла сухой шваброй пол, а на улице неутомимые таксисты резались в какие-то игры на капотах своих видавших виды таксомоторов. Над ними в жёлтом свете фонарей кружились облака насекомых.