Суховей - Страница 34

Мы болтали целый час, и напоследок я пообещал, что когда вернусь в Питер, сразу приеду к ней на индивидуальные курсы вождения. Затем я мгновенно уснул под монотонное звучание аудиокниги в плеере. Ночью поднялся сильный ветер и до утра завывал где-то в вентиляции.

А сегодня предстоял жаркий день. На небе ни облачка. Ветер окончательно просушил землю и гонял по дороге небольшие пылевые вихри.

Серб встретил нас у центрального выхода из лагеря. Вернее, мы его там нашли. Горан общался с каким-то майором нацгвардии и ещё одним – лихого вида кубанским казаком в возрасте, с длинными закрученными усами. Вокруг них собирались обычные резервисты. Мы поздоровались.

– Палыч, – обратился серб к казаку и указал на меня, – прими новобранца. Приписан к нам.

Палыч достал список и внёс туда мои данные. Потом отправился разбираться с остальными.

– Ну что, Романов, понеслось твоё обучение, – сказал Ерёменко и хлопнул меня по плечу. – Переходишь во временное подчинение к Трофим Палычу, до особых распоряжений с моей стороны.

– Так точно! – подтвердил я.

– Бойцы! Слушай мою команду! – прозвучал зычный голос нового командира. – В колонну по трое – становись!

Команда вызвала некоторую суматоху в наших рядах, не все сразу сориентировались, как становиться. Но через несколько секунд собрались во вполне удовлетворительного вида строй. «„Удавлетворительный“ от слова „удав“» – вспомнилась мне студенческая шутка.

– К месту прохождения обучения… шагом марш! – проголосил Палыч, и мы двинулись прочь от лагеря, стараясь шагать в ногу.

Мелкая белая пыль подымалась от каждого шага, и я не позавидовал тем, кто шествовал в хвосте колонны. Очень живо вспомнилась армейка – первые месяцы, когда всё казалось чуждым мне и бессмысленным. Потом ничего, пообвыкся, стал своим в штабе и даже в домах некоторых командиров. Теперь вспоминал то время с ностальгией. Вернее, вспомнил только сейчас, когда затопал берцами по пыльной гравийке. Ноги-то, они помнят.

По прибытии на полигон Палыч ушёл в здание командного пункта, приказав не расходиться. Солнце припекало, и только свежий пока ещё ветерок компенсировал жару.

Не успели бойцы разбрестись по окрестностям, как казак вернулся в сопровождении трёх военнослужащих в званиях от сержанта до старшины. Те разделили нас на три примерно одинаковые группы и, кратко представившись, сообщили о теме предстоящих занятий.

А ждала нас огневая подготовка во всех проявлениях, к коей мы незамедлительно приступили. Под шуточки и пыхтение наш сборный отряд принялся восстанавливать в памяти (а кто и изучать заново) материальную часть оружия и боеприпасов. Слушали инструкторов, снаряжали магазины, собирали и разбирали автоматы. Прямо здесь, в поле стояли простенькие учебные классы под жестяными навесами, где мы в долгожданной тени прослушали ликбез по основам и правилам стрельбы.

Сначала я с какой-то нерешительностью отнёсся к происходящему, но когда осознал, что здесь никто ничего от меня не требует и ни к чему не обязывает, дело пошло веселее. Я пару раз сноровисто разобрал и собрал АКС, потом повторил то же самое на норматив. На мой вопросительный взгляд сержант, фиксировавший результаты, кивнул, мол, всё нормально. На удивление легко я решил пару задач на поправки и упреждения. Время летело быстро, слегка напрягала жара. Спустя часа четыре практически беспрерывного пребывания под открытым небом моя фляга почти опустела, а одежда успела несколько раз промокнуть от пота и высохнуть. И вот наконец нас привели к заветному стрельбищу, и стало понятно, что сегодня мы постреляем по-настоящему. Наш усатый командир, которого не было видно во время теоретической части, вдруг появился откуда ни возьмись и принялся поднимать боевой дух подопечных различными байками и анекдотами, когда мой служебный «кирпичик» призывно завибрировал в нагрудном кармане.

– Романов! – послышался из динамика голос Ерёменко. – Приказываю срочно прибыть к жилому лагерю! У тебя три минуты! Выполнять!

Я секунды поколебался, затем подтвердил получение приказа и, оповестив Палыча, направился в обратный путь. Прошло уже полминуты, когда я догадался, что, шагая даже очень быстро, не успею добраться вовремя. Пришлось перейти на бег. Выглядело это немного странно, но приказ есть приказ – я принял эти правила. К концу первой минуты я понял, что не проделал нужной трети пути, и пришлось припустить ещё сильнее. В итоге я всё же оказался в нужном месте спустя обозначенное время с небольшим хвостиком.

Василий Иванович скептически посмотрел на меня – краснолицего, промокшего от пота, конвульсивно втягивавшего воздух, затем взглянул на часы.

– В принципе, уложился, – констатировал он, – но мне не нравится твоя одышка. Надо бы подтянуть выносливость.

– Вообще-то я регулярно выхожу на пробежки, – пропыхтел я.

– Не важно, сколько ты тренируешься. Важно – как, – выдал инструктор. – Ну ладно, с этим мы разберёмся. А сейчас пошли к машине, немного прокатимся.

– У меня форма насквозь пропотевшая и вся в пыли, я вам салон испорчу, – предупредил я.

– Спокойно, Романов, машина служебная, и девок я здесь не вожу, так что обойдёмся без жеманства. Залезай.

Я залез, и мы покатили по незнакомой мне грунтовой дороге в глубь полигона. Через пару минут я понял, что подъезжаем к стрельбищу, только с другой стороны.

– Ты что думал, оставлю тебя без десерта? – хмыкнул инструктор, выходя из автомобиля. – Пойдёшь стрелять как миленький.