– Хорошо, – подхватил я мысль, – можно не разрушать культуры и религии, можно просто собрать фрагменты мозаики, отбросив испорченные. Получится красивая и целостная картина. Мы поймём друг друга, сплотимся. Но ведь зло не исчезнет?
– Не исчезнет, – подтвердил Лавров. – Но утратит возможность скрываться под ложными ликами и мягко проникать в податливые умы, набирая последователей или просто отравляя разум, что мы сейчас и наблюдаем. Зло настолько внедрилось во все сферы жизни, что многие его не замечают. И очень просто в эру СМИ стало манипулировать двумя такими основополагающими величинами, как добро и зло. Вот богатый мальчик накормил туземцев и сделал прививки от малярии – это хорошо; а вот террористы вырезали целую деревню таких же туземцев – это плохо. Обыватель доволен, в его голове всё расставлено по своим местам. Но если вы разбираетесь в природе зла, то видите совсем другое. Друзья богатого мальчика, одержимые пороком безграничной алчности, обнаружили щедрое месторождение алмазов или нефти на землях туземцев и, пользуясь хорошей репутацией друга, попросили оного создать видимость благотворительности. В то время как другие туземцы, вооружённые и натасканные хитрыми дельцами, перережут своих же собратьев. Не всех, конечно: калек, стариков, женщин, детей оставят для демонстрации сохранности коренных народов. Женщины, с угнетённой модифицированными вакцинами фертильностью, не смогут выносить и родить потомство. Дети погибнут от нечеловеческих условий и голода. Вот как работает зло. Оно даже имя своё, что в древности лишний раз старались не произносить, смогло поместить в категорию незначительных, а порой и смешных понятий. «Борец со злом» – отличное название для низкопробного фильма ужасов или даже комедии. На экране зло представляется в виде монстров, иногда забавных. Но таких монстров не бывает – значит, и зла нет. Ложь и хитрость – самое сильное оружие; а глупость и невежество – плодороднейшая почва для взращивания их потомства.
– Так почему не избавить людей от невежества, почему не открыть правду? – возмутилась Марина.
– Правда у каждого своя, а истина и так открыта в самых разных проявлениях – кто ищет, тот найдёт, дорогу осилит идущий; а те, кто привыкли к легкоусвояемой информации, увы, слепы к части спектра, в которой светит истина. Ваша привилегия уникальна, вы получили возможность увидеть многие доказательства, приближающие вас к ответу. Как если бы Господь Бог или инопланетяне спустились с неба и сказали: «Мы существуем, мы вас создали. Живите дальше спокойно». Однако вам придётся проделать долгий путь и стать достойными такой привилегии. Но друзья, мы снова погружаемся в философские дискуссии, и я понимаю вашу тягу к подобного рода общению. Вы были лишены его в прошлом. Обещаю, вы сполна наверстаете упущенное и получите ответы на все вопросы.
– И даже на вопросы вроде «Как произошла жизнь, и в чём её смысл?»? – вдруг подала голос Вика-Ирина, не проронившая до сих пор ни слова.
– О происхождении – возможно. Но вот смыслов великое множество, и судя по блеску в глазах, вы не лишены одного из них, – ответил профессор и спросил: – Откуда такая тяга к естествознанию, моя дорогая?
– Ищу, стремлюсь, как вы сказали, – сообщила девушка, но потом добавила: – Хотя вы правы, мой интерес имеет и другую подоплёку. В детстве, когда мы бесконечно разъезжали по Дальнему Востоку и Уралу, в поселковой школе на родительском собрании одна из местных мам задала такой простецкий вопрос: «Почему вы учите детей, что жизнь вышла из океана? А в океане-то она как появилась?» И провинциальная учительница очень изящно ответила…
Вика сделала многозначительную паузу. А я подумал, что старик зря решил вытащить Мальвину на разговор: её легенда только что провалилась с треском. Зачем дочь американского культурного деятеля скиталась по поселковым школам? Мне легенда и без того казалась сомнительной, однако Паскаль заверил в чистоте фактов. Успокаивало лишь то, что легенда в большей степени предназначалась для корпоративных нужд, а внутри нашей группы являлась формальностью.
– Так вот, учительница сказала: «А на этот вопрос ответят уже ваши дети – будущие талантливые биологи, инженеры и философы». И этими словами она словно заложила в меня программу по поиску ответа. Хотя что я могла там понимать – в четвёртом классе? Да и учёным не стала, но с тех пор интересуюсь, – закончила Вика.
– Прекрасно! Теперь у вас будет больше возможностей для поиска истины. Такие люди нам нужны, – одобрил Лавров. – А теперь давайте перейдём к обсуждению конкретных задач по недопущению скатывания нашего мира в геенну огненную.
Покинуть город оказалось проще, чем попасть в него несколько дней назад. Власти ввели гражданские карточки – своего рода удостоверения, по которым горожане получили возможность беспрепятственно проезжать к месту проживания и работы.
Ко дню отъезда я уже обзавёлся таким пропуском. В карманах моего лёгкого пиджака лежали рабочий коммуникатор, ID-карта, являвшаяся по совместительству универсальной безлимитной банковской картой, немного наличности разных валют и номиналов, обычный и заграничный паспорта – и, собственно, всё. Хотя нет, имелось ещё кое-что – задание. Возможно, слишком ответственное для такого «зелёного» сотрудника. Я согласился на него сам, однако до сих пор не осознал, во что ввязался.
У меня оставалось два-три дня до вылета. Каждому Наблюдателю, да и многим другим сотрудникам Фонда доступна так называемая автовиза – возможность быстро (в течение трёх дней) получить разрешение на въезд в практически любую страну. Такой бонус достался и мне.